Здесь происходит сущностное соприкосновение сознающего начала и всего остального – окружающего, проникновение одного в другое и преодоление тотального одиночества души.
То, что снаружи видится как отдельный от среды объект, как лицо, лежащее в траве, разворачивается до пространства «прозрачной комнаты», вмещающей окружающую действительность не как внешнее, а как часть единой, преображенной реальности, где время упраздняется, а форма возвращается к идеальному началу.
Дождь объединяет внешнее и внутреннее, размывая границы между объектами и пространствами, и становится воплощенным символом сокровенного диалога между личным и абсолютным.
