«Гигант литературы». «Гигант духа». «Гигант мысли»… О ком мы вспоминаем в первую очередь, читая эти слова? Применительно к Л. Н. Толстому столь громкие эпитеты отнюдь не кажутся тенденциозными. Они выглядят соразмерными. Будучи одним из столпов русской классики, он сыграл роль не только в литературной судьбе России – влияние Толстого можно проследить в произведениях Хемингуэя и Шоу, Голсуорси и Манна… Мировая литература выглядела бы сегодня совсем иначе, не случись в её судьбе нелюдимого помещика из Ясной Поляны.
Несмотря на это, сам Толстой своим главным наследием считал отнюдь не романы и повести. Когда один из поклонников поблагодарил его за создание «Войны и мир» и «Анны Карениной», Толстой ответил: «Это всё равно, что к Эдисону кто-нибудь пришёл и сказал бы: „Я очень уважаю вас за то, что вы хорошо танцуете мазурку“. Я приписываю значение совсем другим своим книгам (религиозным!)» Именно вклад в развитие человечества на стезе духовности был главным делом жизни Толстого – а не успех на литературном поприще.
Это не помешало художественным произведениям Толстого навсегда занять своё место на пьедестале классики. Мы учимся отличать хорошее от плохого вместе с героем рассказа про сливовую косточку. С Николенькой проходим путь «Детства», «Отрочества» и «Юности». Встаём на место Китти и Левина, пытаясь понять природу ускользающего счастья – что есть любовь? Что есть семья? Что есть человек? Пока мы продолжаем задавать эти вопросы, герои Толстого будут сопровождать нас в нелёгких поисках ответов.
На некоторые вопросы помогают находить ответы художники-интерпретаторы. Первыми иллюстраторами произведений Льва Николаевича, работающими при непосредственном участии автора, были графики Михаил Сергеевич Башилов (1821 – 1870) и Леонид Осипович Пастернак (1862 — 1945). Чуть позже каждый уважающий себя художник считал за честь обратиться к творческому наследию Толстого, поэтому на представленной экспозиции присутствуют произведения художников разных поколений. Иллюстрации Нины Ивановны Носкович (1911 – 1995) к рассказу Л. Н. Толстого «Филипок» можно назвать уникальными, т. к. книжка с этими картинками была издана еще в 1956 в Государственном издательстве Карело-Финской ССР г. Петрозаводска. Ретроспективную часть выставки составляют и проникнутые лиризмом гравюры к повести Льва Толстого «Холстомер» (1978 г.) Владислава Никифоровича Станишевского (1947-2011), русского художника-графика из Эстонии, предоставленные художником Павлом Пичугиным. И, что ценно, эти ксилографии еще при жизни автора были приобретены музеем в Ясной Поляне. Интересен и новый взгляд на это произведение современной художницы Елизаветы Васениной-Прохоровой: иллюстрации, выполненные в технике «силуэт». Еще один раритетный экспонат выставки — портрет Льва Николаевича (офорт), созданный в 1980 году выдающимся графиком советской школы Александром Ильичом Шураевым (1926-1986), из коллекции художника-коллекционера Н.И. Домашенко. Сам Николай Иванович любезно предоставил на выставку созданную в 2012 году серию романтических работ «Петя Ростов», посвященную одному из главных героев «Войны и мира». По заказам различных издательств произведения Л.Н. Толстого иллюстрировали и другие участники нашей выставки: Анатолий Слепков — «Старая лошадь» и «Подкидыш» (1985); Александр Мажуга — сборник рассказов «Прыжок» (1985); Ксения Почтенная – повесть «Детство» (2001); Татьяна Соловьева-Домашенко — рассказы «Филипок», «Два товарища» и «Котенок», которые, ввиду утраты оригиналов, пришлось повторить заново. Так уж получилось, что к произведениям Толстого самый известный график Петербурга Олег Яхнин обращался только на пороге своей юности, поэтому, наверное, несколько неожиданными для многих покажутся его ранние, еще ученические работы. А вот Александр Кобяк, вдохновившись толстовской темой, создал специально для выставки очередное графическое совершенство – «Портрет Пьера Безухова» (2017). Единственной живописной работой на выставке стала картина-размышление Евгения Жаворонкова «Третья попытка Анны». Ответить на вопросы: «Что таится за красивыми цветами?», « Какие смыслы спрятаны в многочисленных символах?», «Почему так названа работа?», — может, наверное, только автор-создатель. Т.е. вопросов меньше не стало, да и ответов – тоже. Остается только любоваться созданной художниками красотой: может быть она и есть то добро, которое хотел делать для людей Толстой, а с его легкой руки продолжают делать художники?
