Выставка Владимира Зайцева «Осевое время» объединила два графических цикла: «Возможности выбора» и «Тихий ход». Техника: пастель (во второй серии – в сочетании с карандашом). В первой серии преобладает тонкая живописность, во второй – линеарный рисунок. В каждой серии свои герои. Но состояние общее. Вариации на тему, неопределимую словами – и даже сознанием. Раздвигающую рамки обыденного восприятия, прорывающую трехмерность. Ну что ж, название выставки и заявляет о масштабном: Осевое время.
«Возможности выбора». Серия из 16 работ. Мягкие переходы цвета, приглушенный свет; четкие, но не резкие контуры. Вязкое замедленное движение. Тишина. Но тишина оказывается обманкой: мир, который в ней проступает, исполнен тревожных предчувствий. Он похож на сон, где неведомое кажется крайне важным — и требует расшифровки. Задача, впрочем, невыполнимая. Каждая работа – не просто сюжет, но таинственный текст.
Работы растут медленно и естественно – как растет все живое. Плотно и увесисто возникают горы, обрамляя застывшее озеро. И маленькая фигурка человека прорастает в этом тихом пейзаже. Дым костра стелется к небу, дорога стелется к храму. В этой работе, открывающей цикл, уже заданы разные варианты пути. Возможности выбора. Речь идет о серьезном, главном: вверх или вниз, в себя или в бесконечность.
В задумчивом пространстве работ, исполненном тайны, есть подсказки-лейтмотивы, «бродячие сюжеты» внутри темы:
— Лестницы приставные, ни к чему не приставленные, ведущие к небу. Лестницы-стремянки (как стремление, намерение). Странным образом мотив горизонтальной лестницы читается и в парапетах…
— Свет – от неба-фонаря-маяка как точка отсчета и ориентир.
— Фигуры. Занятые делом, прогуливающиеся, взбирающиеся по лестнице к небу… А иногда и вовсе странные, бесплотные, вдруг высвеченные в пространстве «светлые тени». Пытающиеся взлететь, но привязанные к камням земли. Или летать не умеющие – и подвязанные к небу веревками. Или окаменевшие призрачные фигуры, готовящие захоронение такой же – лежащей («Оставьте мертвым хоронить своих мертвых»?)
Ландшафты – реальные или мистические – таинственны. Неведомые пласты пространства и времени грозят разрушением. Трещины прорезают стены зданий, черный дым вьется от земли, раскалывая небо.
Небольшой формат; негромкий цвет, стремящийся к монохрому; мягкая, бережная разработка пространства листа… И – большая сила воздействия: длящегося, оседающего в памяти.
Второй цикл работ, представленных на выставке, «Тихий ход». В этой серии художник объединяет две свои излюбленные техники – пастель и карандаш, работающие в ансамбле удивительно тонко и точно.
Ряды шпал – как черно-белые клавиши – озвучивают стук невидимого поезда. И вовлекают другие ритмы: заборов и парапетов, ступеней и труб. Иногда четкие, иногда ломающиеся, звучащие диссонансом. Как, впрочем, диссонансом звучит и название серии «Тихий ход» в эсхатологических сюжетах.
— Разрушающееся здание с наспех заколоченными окнами. На другом берегу – аккуратный ряд домов нарушен обвалами. Но вьется дым из труб как свидетельство жизни.
— Хаотичное нагромождение обломков набережной – и невозмутимый человек в лодке, гребущий к устоям моста (к Устоям!)
Хаос и порядок, ритм и какофония сосуществуют в одном пространстве, не борясь, но пытаясь ужиться. И бытуют здесь странные существа – антропо- и звероподобные. Бытуют естественно, привычно. Понимая и принимая происходящее крушение окружающего мира. Рядом с автобусом, изрешеченным пулями, на расколотой трещинами платформе женщина кормит некое существо. Да, мир рушится, выбрасывая своих обитателей и их вещи. Но кто-то проявляет заботу и упорство в поддержании порядка. Кто-то странный в этом странном мире.
В работах Владимира Зайцева запечатлен мир, населенный реальными людьми и придуманными существами. И еще обитателями параллельных миров. Все как в жизни. Мир, одновременно фантастический и до узнаваемости реалистичный. Не придуманный мир, но проявление невидимого.
В спорах о современном искусстве мы отчего-то говорим о форме. А не пора ли поговорить о содержании? Мир, каким он открывается сейчас, — новое явление в истории. И логично предположить, что художник, творец должен чувствовать это особенно остро. И уж конечно, открытие этого нового мира для себя и своих зрителей – задача куда как более важная, чем участие в гонках за новой формой.