Владимир Дубосарский, Мика Плутицкая. Быль/Небыль

Блуждающая галерея станет новым выставочном пространством Санкт-Петербурга, отвечающим за актуальный художественный процесс. Идея «блуждания» предполагает проектный формат работы галереи и её физическое перемещение внутри кластера Севкабель Порт.

18 декабря галерея запускает дебютный цикл выставок «Стадия зеркала» ー диалог современных художников разных поколений.

Цикл «Стадия зеркала» задуман как последовательность разного рода рифм в художественных высказываниях известных и «именитых» авторов и их молодых коллег. Эти рифмы могут быть формальными, смысловыми или вообще субъективными, рожденными в мимолетных диалогах кураторов. В названии заложена, с одной стороны, ирония по отношению к обсессии многих ныне живущих работников культуры психоаналитическим дискурсом 50-х и постструктуралистским 60-х годов, с другой, здесь снова никуда не деться от парадигмы Воображаемого.

Открывает цикл двойная выставка Владимира Дубосарского и Мики Плутицкой. Это, пожалуй, одна из самых радикальных выставок сезона, и странно было бы приберегать ее на потом. Сравнение двух школ живописи, своими корнями уходящих в эпицентры стран соц. лагеря, СССР и ГДР, напрашивалось в локальном контексте уже давно. Особенно если учитывать тот факт, что эти школы до сих имеют непосредственное влияние на современный художественный процесс и своих адептов среди молодых художников. Постоянные отсылки к истории и ее версиям, событиям и местам, исследования артефактов прошлого и гипотезы не только о будущем, но и о смыслах и правдах настоящего лежат в основе творческого метода Мики Плутицкой.

Постмодернизм Владимира Дубосарского, работающего с соцреалистической школой заведомо «плохой» живописи, и сосуществование разных миров и разных живописностей в одном полотне у Мики Плутицкой в манере новой лейпцигской школы в своем сравнении достаточно четко друг друга уравновешивают, показывая, как в азбуке, чем отличается пост- от мета- модерна и где сегодня место иронии, где — объектно-ориентированной онтологии, а где — историческому исследованию.
«Быль и небыль» в названии — не просто цитата из песни про страну Олению, с которой Мику роднит целый цикл работ, но и достаточно четкое описание того, что же пишут эти два художника. Леонид Ильич Брежнев в окружении прекрасных розовых дельфинов, груди-острова, дрейфующие в океане, ожившие эмодзи, повторяющийся мотив лесного царя, разноцветные скелеты и много кто или что еще отвечают за небыль. А настоящие пейзажи, сгоревшее и восстановленное здание ИНИОНа на Нахимовском проспекте в Москве, очень важное для субъективной психогеографии Мики как место и здание и его пожар как событие, а также стволы многовековых деревьев и тело самого художника — это самая настоящая быль.

В целом, конечно, никогда ни в чем нельзя быть уверенными, даже в том, что перед тобой холст, а не инсталляция из разных живописных поверхностей, старая часть которой (как в работе Дубосарского) должны осыпаться и никогда не возвращаться к жизни, не входить в современность, потому что версии этого прошлого сформировали уже достаточно вариантов настоящего, в которых мы вынуждены разбираться.

Андрей Паршиков